На углах кварталов молчат пустые телефонные будки, не отзываясь даже короткими гудками на снятие трубки. Нет связи, нет гудков, нет голосов, кроме вопящей тишины в ушах. Волгоград молчит, разрывая ее барабанные перепонки.
Ей снова холодно...все еще холодно. По отсыревшему плащу сползают до лопаток мокрые рыжие пряди. Стук каблуков метрономом отсчитывает пройденный путь. Нечего искать среди пчелиных сот этих дворов - все одно, все ничего. Она поднимает взгляд к кусочку пространства, вырывавшемуся из монотонной картины. Провал среди взвеси квартирных огней. Странная картинка заставляет подойти ближе.
Нет огней, потому что нет дома. Пепелище, муравейником сложенное из обвалившихся балок и стен. Вдруг тишину прорезает голос.
- Кто-нибудь, скорее!
Она подскакивает на месте от неожиданности, но сколько не верти головой - никого не видно.
- Прошу вас, пожалуйста! - кромсает в лоскутки тишину надрывный женский крик.
- Я поймаю, отпускай! Живо, давай ее мне и успеешь вылезти сама! - добавляется задыхающийся мужской голос.
- Не могу - ноги придавило балкой. Забери ее, пожалуйста, - отчаянно просит женщина.
Детский плач зовет пустоту: «Мама, мамочка!»
- Наташа, ее зовут Наташа Романова! - разбивает осколками голоса душу Натальи, спазмом сжимая ребра.
- Мамочка!!
Гробовая тишина равнодушно наблюдает за рыдающей девушкой, в отчаянии ворочающей голыми руками остатки балок на пепелище. Наташа ранит до крови руки, цепляясь за обломки стен, но ничего не отыскать в этом завале. Ничего нет, нечего даже похоронить. Нет дома, нет матери с отцом, нет могил.
- Мама!! - крик заполняет огнем голосовые связки.
Вдруг двор разрывает чернотой и она осознает, что кричит в темноту своей спальни. Мелко дрожат обхватывающие тело руки, ломит сжатые всю ночь челюсти. Она глубоко вздыхает, пытаясь унять колотящееся сердце. Никого нет рядом, Бартон на задании и она боится в одиночку вновь провалиться в этот кошмар без начала и конца.
«Ничего нет, ни дома, ни могил» - эхом повторяет внутренний голос.
- Да уймись же ты!
«Черт, я говорю с пустотой...в своей голове», - проносится в опустевшем сознании девушки.
«Куда ночь, туда и сон, - рассуждает она про себя, - я уже ничего не могу сделать с этим, в Волгограде уже не осталось и этого пепелища, мне нечего искать».
С намерением смыть с себя тягучие ошметки сна, она залезает под теплые струи, закрывая дверцы душевой кабинки. Вода помогает осознать реальность этого мира и почувствовать себя живой и материальной. Пар быстро заполняет не только пространство кабинки, но и всю ванную комнату.
- Отпусти.
Наташа вздрагивает, выпуская из рук бутылку с шампунем. Она громко бьется о пластиковый пол кабинки. Рельефные дверцы душевой не позволяют разглядеть окружающую обстановку, и она выскакивает наружу, оглядываясь в банном пару. Никого нет, только шумят струи душа, под напором бьющиеся о поддон.
Приходится убеждать себя: «Мне показалось. В громком шуме душа вполне это могло показаться спросонья». Сердце вновь бешено колотится, отдаваясь стуком крови в ушах.
- С этим уже пора что-то делать, - Романова выдыхает вслух неоднократно прокрученные в мозгу мысли. Забыв о полотенце и совершенно мокрых волосах, она босиком направляется на кухню.
Свист чайника, стук дверцы, шелест насыпающегося в чашку кофейного порошка. Горячая горечь на губах. Маленькое отражение ее лица на угольной глади.
Наташа вспоминает, как ей чудилось другое отражение в кофе. Такой же черный, как его волосы. Такой же горький, как он сам. Она ненавидит кофе, но пьет его как наркотик. Каждый день, каждые несколько часов. Она ненавидит тишину, звучащую его молчанием, но боится ее разорвать. Она ненавидит ночь, приходящую к ней с пустотой, завернутой в подарочную упаковку.
- С этим уже пора что-то делать, - вслух признается сама себе. Только вот что делать? Допросить падшего бога на предмет вторжения в ее разум? С претензией объявить, что не может избавиться от навязчивых образов?
- Остается только добавить в план «выслушать вежливую отповедь и почувствовать себя ничтожеством перед уязвленным божеством». Прекрасно, утверждаем и собираем подписи, - сама над собой издевается уставшая девушка.
Опустевшая чашка становится слишком тяжела для рук, и Наташа решает все-таки попытаться вновь уснуть. Кофеин уже давно не действует на нервную систему, и измотанное тело требует хотя бы нескольких часов нормального отдыха. Выпитое пополам с успокоительным, снотворное сводит к минимуму риски дурных видений. Отгораживаясь от мира толстым одеялом, она проваливается в глубокий сон без сновидений.
-
-
16.07.2012 в 19:29